Интернет безбожно летает. Но тем не менее, пытаюсь хоть что-то написать. А написать стоит разве что о том, что до конца сессии я буду тут появляться крайне редко, если вообще буду. ... обо всем остальном писать бессмысленно...
Нет, плохо когда не удается вечером добраться до компьютера. И когда на ноутбуке нет интернета. Потому что вчера я точно хотела написать о чем то важном. А сейчас уже не помню, о чем... ...Такс... В воскресенье я хотела громко радоваться, что нашла старую-добрую-любимую игрушку под названием Кирандия. Правда, только первую часть, но все равно приятно! ... Про сон я уже написала... ... Понедельник, понедельник... Хорошенький день... Фрунзенская, Домодедовская, Красногвардейская, Королев... Ни с чего заболевшее к вечеру колено... А! Вспомнила! Я хотела написать про Мэнсона и его клипы! Так вот - нужно сделать себе вторую подборку Мэнсона, в комплект к первой, депрессивной, взяв за основу The Golden Age Of Grotesque. Потому что вчера оно меня очень вдохновило... Правда, клип к (S)Aint - тот еще... Интересно, его хоть где-нибудь хоть раз крутили?
Из сегодняшних новостей - скорее всего прыгнуть с парашутом мне таки светит, но не в это воскресенье. А когда-нибудь чуть попозже, этак после экзаменов... А еще - там же, после экзаменов, хотелось бы отправиться гулять по пещерам...
Мне до сих пор иногда снятся страшные сны... А я-то думала, они уже прочно ушли в историю... Крайне неприятно глядя в окно видеть там себя... Оказывается, на моем лице крайне забавно смотрится смесь удивления и испуга... Еще неприятнее, когда я, которая за окном, за окном начинает падать... Я конечно знаю, в ночь на понедельник, особенно если полночи под окном орали фанаты хоккея, снится исключительный бред, но... Надеюсь, больше такое сниться мне не будет...
Слушаю Башню Rowan и тереблю в руках флюоритовый шарик... Удивительного в этой ситуации то, что они мне никогда особо не нравились. А сейчас я второй рукой прокручиваю файлик с текстами их песен и понимаю, что моей подборки Башни мне мало! У меня нет слишком многих хороших вещей!... В итоге, одна из песен заела...
Вы не поверите, Патрик, каково здесь живется ирландцам, здесь, где понятие <Тара> сводится лишь к упаковке. Сколько ни припоминаю, хуже нам приходилось только в Ботани-Бей, и то далеко не всегда.
Вы не поверите, Патрик, - здесь на ирландцев косятся. И говорить по-ирландски, кажется, я разучаюсь. С кем бы тут, впрочем, общаться - разве с собою да с Вами, ну а подслушает кто - Бог весть, что и будет тогда!
Впрочем, вчера ностальгия овладела мною смертельно. Вспомнились белые камни, дождь и мокрый Клэрморрис, Фергюсса взгляд прощальный, серые воды Шаннона, и, каюсь, тогда случилось и что-то нашло.
И вот тогда я сказала все про их мир и обычай на чистейшем ирландском и, хлопнувши крашеной дверью, ушла я из холла в палату, сижу там и жду санитаров. Вы не поверите, Патрик, как же нам здесь тяжело!... Башня Rowan
Первый раз в жизни есть реальный шанс прыгнуть с парашутом. А я сижу и думаю, стоит, или не стоит. С одной стороны - денег мало. А надо еще делать медкнижку и изобретать подарок отцу на др. С другой стороны - такая чудесная компания собирается, весело будет. С одной стороны - ехать в Серпухов к 9 утра, пусть даже в хорошей компании... Это тяжко! С другой стороны - Потом там погуляяяем... Целый день свободы... Если, конечно, парашют раскроется...
Ладно, так или иначе - жду Вилве. Что бы думать вместе
Почитала отчеты о Безобразиях. Почувствала себя незаметной. Хотя, чего я еще ожидала? Грустно смотрю на розочку. Она тоже грустная. Она вянет. Странно, что так быстро... На ней нет ни одного шипа... Хорошо, что экзамен сдался хорошо... Вывод: не стоило сегодня слушать Йомена с его грустными песнями...
- Зачем ты покинул обители клана, где вьется вкруг вереска солнечный свет, где мерзнет заря, как смертельная рана, над россыпью древних январских планет, Аллан МакМэдд?
- Уж лучше клинков ненасытная пляска, и вьюга в предгорьях, и мрак, и туман, чем взгляд, лучезарнее небо над Глазго, и сочные губы, и трепетный стан, не правда ли, тан?
- Сердце леди Хайлэнда податливей воска, когда джентльмен в бранных делах знаменит, когда дедовский меч его, поднятный к звездам, о щиты чужестранцев победно звенит, сотрясая зенит.
- Меч МакМэдда не сломлен никем ни в турнире, ни средь битв, ни в низине, ни на вольных холмах. Но для леди Хайлэнда нет желаннее в мире песен рыцаря в черном, что сводят с ума женщин в клане Гэллмор!
- Мне понятен твой гнев, но поверь мне как тану - Бог не создал для мира неподатливых бед. Уж тебя ли, герой, я испытывать стану, как сорвать с плеч врага и башку и берет, Аллан МакМэдд!
- Опоздал твой совет, ибо чаша испита, и жестокий урок мной сопернику дан: там, где вереск поет у речного гранита, рыцарь в черном лежит, вечным сном обуян, я не лгу тебе, тан!
- Так зачем ты покинул обители клана, где вьется вкруг вереска солнечный свет, где навек упокоила рваная рана ненавистного барда, виновника бед? Возвращайся, МакМэдд!
- Не видать мне ни славы, ни свадебной пляски, пенный кубок не пить, не обнять тонкий стан. Брошен плед мой в костер, и в неистовом лязге гордых горских клинков клан Гэллмор, гневом пьян, меня проклял, о тан!
Рыцарь в черном, укравший сердце нежное леди, рыцарь в черном, затмивший ей песнями свет, он, уснувший навек в окровавленном пледе, рыцарь в черном - мой брат, Эдвин МакМэдд... насколько я знаю, автор - Эжен Д'Альби, но слышала только в исполнении Йомера
Пришлось состричь остатки когтей. Потому что завтра сдавать экзамен по практическим навыкам по пропедевтике. Самое смешное будет, если одногруппники таки что-то перепутали, и завтра будет обычное занятие. Даже поцарапать их за такое хамство будет нечем!
Клево! Оказывается, мы по прежнему остаемся широко известными в узких кругах! Ходили гулять собаку. В лес. Кажется, собака всегда так радуется моему приходу исключительно вспоминая эти длиннющие прогулки... Подходя к лесу, начали медленно осознавать, что сегодня - воскресенье, потому что по дороге встречались с довольно большим количеством неформалистых созданий. Догуляли до Поляны. Из десятка человек там присутствующих, оказалось двое знакомых, которые радостно пошли здороваться. Правда, их пыл умерил лай пёски агрессивно лающий белый чихуан - это кадр! И оказалось, что один из этих знакомых появился исключительно из-за того, что думал увидеть нас! В общем, чувствую, воскресенья теперь будут заняты... Не постоянно, но иногда...
Когда возвращались домой, видели очаровательнейшую картину. На склоне - лежит коврик. И по нему катается народ. На сноубордах. Жаль, сфотографировать не успели - они последний раз прокатились и собираться начали...
Однажды я пришибу свой организм. Нет, честно-честно! Нельзя же безнаказанно надо мной издеваться! Так и знала, что перед Встречей он что-нибудь эдакое выкинет, но чтоб настолько!... В общем, заранее извиняюсь, если сегодня буду не сильно адекватной, доброй, белой и пушистой. Но я постараюсь
Интересно, почему даже когда на улице восхитительная погода - светит солнышко, цветут и цветы и все такое - настроение может быть наифиговейшим? Вчера долго билась над этим вопросом. И крайне хотелось, что бы однажды научились упаковывать хорошее настроение в баночки. Оказывается, научились. Обзавелась сегодня чудеснейшей штукой - жасминовыми твердыми духами. Хожу весь день и наслаждаюсь. И напеваю Сплиновское "Скоро будет солнечно". Надеюсь, такое действие у них продержится долго, и я к ним не привыкну... Только одно меня поражает. В английском варианте они называются "Flying Fox", а на русский их название перевели как "Страсть"... Оно, конечно, крайне им подходит, но тем не менее... Кстати, если я скоро в очередной раз переименуюсь - не удивляйтесь
Знает о том, что приносит несчастья, но помнит свои долги, В русые косы вплетая крик иволги. А где-то качается лодка на темных волнах и стучат топоры, Прячется солнце в зарослях до поры. О, но скоро будет солнечно, Скоро будет весело, Скоро ты услышишь последнюю песню пропащего крейсера. Скоро будет весело, Скоро будет ласково, Скоро глаза твои будут сверкать незнакомыми красками.
Только помни о том, что твой взгляд, словно выстрел Под сводами древнего храма, Твой конь не споткнется, летя через камни, Летя сквозь запах жасмина. Это чувство сильнее любого медведя И выше подъемного крана, А все остальное - пыль и болотная тина
Хочется тихо сгореть в жарком пламени Неразведенных костров, В открытую книгу спрятаться между строк. А ты все смотришь кино, ты все ищешь себя среди серых камней, Но то, что осталось за кадром, известно лишь мне Одному! Скоро будет солнечно, Скоро будет ветрено, Ты еще не написала письмо, а уже знаешь ответ его. Скоро будет ветрено, Скоро будет солнечно, Скоро он снова шагнет из окна, И все будет кончено
Только помни о том, что твой взгляд, словно выстрел Под сводами древнего храма, Твой конь не споткнется, летя через камни, Летя сквозь запах жасмина. Это чувство сильнее любого медведя И выше подъемного крана, А все остальное - пыль и болотная тина Сплин
@настроение:
Все остальное - пыль и болотная тина!
Раз Вилве сказал ,что оно получилось не так плохо, как мне казалось, то пусть живет. Предупреждаю, оно грустное. Отзывы, как всегда, привествуются.
Перо ангелаОн возник на пороге моего дома неожиданно, поздним вечером, как будто мы последний раз виделись не далее чем вчера. - Это я, впусти меня… Пожалуйста… - кротко сказал он, и я не смогла отказать. Слишком уж непривычным был тон такого знакомого голоса. Слишком странными были слова… Я открыла дверь и он вошел в освещенный коридор из темного подъезда. Одного взгляда на него мне хватило, чтобы отступить на шаг… Он был бледен, с его некогда роскошных волос ручьями стекала вода и было заметно, что их давно не расчесывали. Облик путешественника дополнял сероватый плащ… На заостренном лице застыла странная улыбка, казалось, он улыбается специально для меня, что бы не пугать еще сильнее, но с непривычки изгиб губ больше походил на оскал… В глубоких синих глазах читалось что-то и вовсе непонятное. У меня возникало ощущение, что он все еще чувствует себя стоящим под проливным дождем и смотрящим не мне в глаза, а в серое небо, спрашивая его о том, кончится ли когда-нибудь этот дождь, поливающий землю уже больше недели?... Нет, все-таки, это был он. Пусть и измученный невзгодами жизни, доведенный ею до такого вот оборванного состояния… Мой Азраэль… Мы познакомились с ним несколько лет назад, в одном из небольших приморских городков, куда меня пригласила лучшая подруга. Тогда было и свободное время, и силы и жажда приключений, поэтому я не стала отказываться. И в первый же вечер, не дав мне спокойно прийти в себя после суток в поезде, она собрала у себя шумную компанию. И Азраэль входил в число приглашенных. Хотя у меня раскалывалась голова и я умоляла подругу отпустить меня спать, она была непреклонна и перезнакомила меня со всеми присутствующими, а потом, на уединенном балкончике, коротко описала каждого. Азраэля она охарактеризовала, как Казанову и обольстителя, в которого влюбляются все. «И ты вряд ли станешь исключением» подмигнула она мне. Пожалуй, эти слова оказались решающими, что бы из моей головы вылетели все мысли о сне, им на смену пришло праведное негодование. «Ты же знаешь, я не влюбляюсь в кого попало!» хотела было возразить я, но подруга, только увидев на моем лице зародыши возмущения, потащила меня в комнату, к гостям. Не далее чем через полчаса я уже могла составить свое мнение о каждом из присутствующих. И была вынуждена себе признаться, что подружка во всем оказалась права. Ну, или почти во всем… На один из танцев меня пригласил Азраэль, и я на собственной шкурке убедилась, что влюбиться в него ничего не стоит. Не то, что бы он был особенно красив. Нет, к нему привлекало не это. Казалось, рядом с ним, или, может быть, за его спиной, стоит Мечта. От него пахло солеными морскими волнами, теплым песком и летним ветром. В его глазах жило ночное небо с иногда поблескивающими звездами. Рядом с ним всегда гулял ветерок, ненавязчиво играя с его длинными волосами. И самое странное, те, кто находились рядом с ним, вдруг тоже становились волшебными и загадочно очаровательными… Пожалуй, танец с Азраэлем был лучшим танцем в моей пусть и недолгой, но богатой на приключения жизни. Всю неделю, которую я провела в гостях у своей подружки, я провела и с Азраэлем. Он был ненавязчив и мил, и каким-то непостижимым образом угадывал любое мое желание, начиная от того, куда мне хотелось бы сегодня пойти, и заканчивая моим желанием выпить молочный коктейль. Он подарил той неделе волшебство и романтику, но… Я поняла, что нельзя к нему привязываться. Нельзя влюбляться. Я не смогу его удержать… И я держалась. Я была его другом, а не капризной девушкой и, кажется, отошла от этой роли только в нашу последнюю встречу. - Держи, это для тебя… - Я не ожидала, что он может смутиться, но именно это он и сделал. Смотря куда-то в сторону, он протянул мне белую лилию с лиловыми крапинками. - Спасибо… Но как я повезу ее домой? Она ведь хрупкая, а мне сутки в поезде ехать. Она не выдержит. Он лишь таинственно улыбнулся. - Выдержит, не бойся… Она такая же, как ты – сильнее, чем кажется… Она принесет тебе удачу… Обязательно поставь ее дома на самое видное место. Кстати, воды ей можешь совсем не наливать. Так мы с ним тогда и попрощались… Лилия и правда доехала до моего дома и до сих пор стоит в хрустальной вазе на журнальном столике в гостиной, такая же нежная и трогательная как тогда… … Вынырнув из воспоминаний, я заметила, что Азраэль совсем пришел в себя. Его взгляд стал точно таким же, каким я его помнила, и уже ни потертый плащ, ни текущая с засаленных волос вода не смогли бы меня обмануть. - Азраэль… Что с тобой случилось? Он устало улыбнулся. - Да вот… Долго думал, а потом решил зайти попрощаться. Я удивленно заглянула ему в глаза. - Ты проделал такой путь что бы попрощаться? Со мной? - Да, с тобой. Тебя это удивляет? – Он грустно улыбнулся и откинул мокрые пряди со лба. – Мне можно войти, или здесь поговорим? - Нет, ну что ты… Проходи, конечно… - Все еще в легкой растерянности я пошла на кухню за чаем. - И чем тебя так удивило, что я пришел к тебе? – спросил он, усаживаясь на диван и с благодарностью принимая чашку чая. – Ведь… - Он заглянул мне в глаза. – Ты – единственный человек, ставший моим другом. Только ты смогла не потерять голову от общения со мной. Остальных захлестывали либо любовь, либо ненависть. – Он сделал глоток из чашки и снова проникновенно посмотрел на меня. – Ты не представляешь, как это тяжело. С самого его появления на пороге моей квартиры что-то смущало меня, и кажется я только теперь, когда он в очередной раз отвел от меня взгляд и сосредоточился на чае, начала понимать, что именно. - Азраэль, откуда ты узнал мой адрес? - Твоя подружка сказала… - через минуту ответил он, и мне стало не по себе. Ведь я знала, что она уже очень давно переехала из тех мест поближе к столице, мы часто с ней созванивались… Она не могла дать ему мой адрес, не сообщив об этом мне… Кажется, он заметил настороженность в моих глазах, неловко улыбнулся и, поставив чашку на столик, поднялся. - Знаешь… Прости, наверное, мне не следовало приходить… У тебя своя жизнь, большое и мирное настоящее, а я – твое прошлое… Но мне очень нужно было с кем-нибудь поговорить… Спасибо тебе… Он пошел было к двери, но остановился, зацепившись взглядом за лилию в хрустальной вазе. - Я же говорил, что ничего с ней не случится… Что она всегда будет с тобой… И принесет удачу… - В его словах чувствовалась горечь. Он легонько коснулся лепестков цветка и вышел в коридор. - Постой!... Ты так и не сказал, что же с тобой случилось!... - Это уже не важно. Просто, прости… И прощай… - Он накинул на плечи плащ и открыл дверь. – А, кстати… Не подскажешь, где здесь парк? - Минутах в десяти ходьбы… Прямо по проспекту… - удивленно ответила я. - Спасибо… Счастья тебе… - И он исчез.
Проливной дождь стал моросящим, медленно серевшее до этого времени небо стало совсем черным, ветер стих… А я понимала, что дома находиться больше нет сил… То ли давят стены, то ли просто душно… То ли я пропустила что-то очень важное… Так или иначе, не больше чем через 5 минут я вышла из дома. Без определенной цели, ради самого движения, не отдавая себе отчета в том, какими дорогами и куда я иду… В парке было темно. Тусклые фонари, освещающие дорожки, давили, от их света пространство сужалось… Я шла, глядя только вперед, а вокруг шелестела опадающими листьями Тьма. Интересно, сколько времени я гуляла сквозь дождь, то и дело останавливаясь, на секунду закрывая глаза и прислушиваясь к дикому голосу в голове, кричащему мне «Беги! Беги отсюда! Живым здесь не место!» И однажды, открыв глаза, я увидела его, стоящего в круге света, на коленях, смотрящего в темное, промокшее небо… - Я думаю, ты понимаешь, что у нас обоих нет выбора… - Я не могла понять, откуда звучит этот страшный голос, и знала, что только сам Азраэль смог бы мне ответить. Я попыталась сделать шаг к нему, но что-то не пускало меня… - Я не смогу помочь тебе… Если бы проблема была только в твоих крыльях, я бы смог уговорить их вернуть тебя на Четвертое Небо… Но смерть человека… Прости, я не могу тебе помочь… - Я знаю… Я готов… - Азраэль, ты приговариваешься к лишению правом пользоваться миражами за несоблюдение правил пребывания на земле… - Голос стал еще жестче, и с последним произнесенным словом на Азраэля обрушился с неба ветер такой силы, что ему пришлось опереться руками в асфальт… А может, это был и не ветер вовсе? Не воздух, а поток воды, небесный водопад… Потому что под этим потоком Азраэль преображался, лишался части себя… Наверное так же чувствуют себя люди, с которых на карнавале сдернули маску – пустота, незащищенность… Когда поток прекратился и Азраэль вновь распрямился, я в ужасе закрыла глаза. У него на спине появились крылья. Наверное, когда-то они были огромны… Но сейчас в них не осталось ни одного махового пера, а остальные перышки, которые, казалось, были из паутины, тонкой и ранимой, слиплись друг с другом… Хоть я и закрыла глаза, они четко запечатлелись в моей памяти, и от этого ужаса я никуда не могла деться. Я закричала. Он услышал… - Уходи отсюда! Ты не должна видеть, что будет дальше! Я открыла глаза и с ужасом смотрела на него, сделавшего несколько неуверенных шагов в мою сторону… Волшебство совсем покинуло его и, как праздничное конфетти лежало у его ног. Он сам больше не светился очарованием, в его глазах не было черного неба… Он стал обычным человеком, измотанным, ссутулившимся и очень уставшим. «Наверное, ангелы сутулятся от того, что крылья чересчур тяжелы…» - отчего-то с нежностью подумалось мне. - Я не могу тебя оставить одного… Я же твой друг! – Я так хотела подойти к нему, обнять его… Но не могла… А страшный голос вновь заговорил. - Азраэль, за превышение своих полномочий… - Уходи, глупая! Не теряй головы! – Азраэль не слушал голос, разрывающий барабанные перепонки… - … в использовании миражей… - Ты не сможешь ничем помочь! - Даже ангел не должен быть один в момент оглашения приговора! - … повлекшее за собой смерть человека, ты лишаешься крыльев и бессмертия! Азраэль вздрогнул и сжался. Воздушная преграда наконец исчезла и я побежала к нему. - Все не так страшно… Оставайся со мной… Я помогу тебе с этим справиться… Но я не успела даже прикоснуться к нему. Под порывами легкого ветерка его крылья начали рассыпаться, становясь песком, а он сам начал стремительно стареть… За секунды его волосы побелели, лицо покрылось сетью морщин… Он попытался улыбнуться, но дряхлеющие мышцы не слушались его, он неловко упал на асфальт, а еще через мгновенье стал прахом, который неторопливый осенний ветер стал мягко, но неотступно перемешивать с размякшей землей, дорожной пылью и листьями, которые тоже не так давно были живыми… Я не знаю, сколько времени я там простояла, под моросящим дождиком, на коленях, у места, где умер ангел. Может, не такой уж хороший, но желающий добра всем и каждому… Я думала о том, что неделя, которая у нас была, это ведь так мало, но, с другой стороны, очень много… Я грустила о той, которая не смогла его отпустить… Может быть, это было правильно… Я думала, сколько лет Азраэль гулял по этому миру, и сколько прожил над ним… И смогли ли бы вылечить его крылья на Четвертом небе, если бы не… Я не помню, как и когда я добралась до дома, я не помню, что мне снилось… Но через пару дней моими стараниями на Мертвых Холмах появился небольшой серый камень с подписью «Азраэль. Тот, у кого однажды снова вырастут крылья». И рядом лежала белая с фиолетовыми крапинками лилия, почти такая же, как та, которую подарил мне он… … А в хрустальной вазе в моей гостиной со дня смерти Азраэля стоит длинное серое маховое перо никому неизвестной птицы, которое, в особенно ярком свете луны становится похожим на лилию…
Умудрилась где-то поймать заразу. Полночи дико болело горло. Интересно, во сколько я все-таки уснула? А на майские уезжаю на дачу. Значит, болеть оно будет еще долго...
Так что - остающимся удачи, а я до 4 мая на свежий воздух...
Кажется, во мне в очередной раз пытается проснуться фотограф. Проблемма в том, что спит он, все-таки, слишком глубоким сном. И еще надо идти читать про антибиотики... А все из-за того, что я сегодня взяла с собой фотоаппарат, что бы наконец то сфотографировать древнюю машинку скорой помощи, которая гниет рядом с нашим корпусом топографичекой анатомии. Сфотографировала. а потом долго убеждала себя, что мне нужно домой, а не в парк, устраивать фотоохоту на лебедей. Вот и теперь - сижу и крайне хочется слинять куда-нибудь. или к лесу, или в парк, или на пустырь... Не, надо учиться... А пофотографировать - еще успею... Если кто-то думает, что самовнушение у меня развито хорошо, и я правда пойду учиться - то он сильно заблуждается...
Курация... Все оказалось не так уж страшно. По крайней мере, наша пациентка - очень милая и разговорчивая тётечка. С ней работать было приятно. Но как скомпановать все полученные данные в более-менее стройную работу - над этим вопросом еще предстоит серьезно подумать.
Среди множества чудес, существующих на свете, есть и такое - наблюдать за спящим возлюбленным: пока он не видит, как вы на него смотрите, можно какое-то мгновение держать в руках его сердце. (с) Трумен Капоте, 'Летний круиз'
Мысль дня: хватит выпендриваться. И мучить себя каблуками. Ну, или просто гулять по Москве надо поменьше...
Читаю "Парфюмера". Не нравится. Не люблю однозначно отрицательных персонажей. Точнее, не верю в них. В каждом есть что-то хорошее. Не может не быть. Или я еще до этого самого Хорошего просто не дочитала?